Посягательство на внутреннее убеждение судьи как форма вмешательства в деятельность суда

Уголовная ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия установлена ч. 1 ст. 294 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ)[2].

Конкретные формы такого вмешательства определены наукой уголовного права. Выделяется как прямое воздействие на суд с целью добиться желательного для лица решения, так и косвенное, через создание препятствий для осуществления судом правосудия, т.е. быстрого и объективного разрешения дел [3].

Подобное вмешательство может выражаться как в форме действия (например, дача указания, «настоятельного совета», обещание каких-либо благ), так и в форме бездействия (например, путем длительного непредставления судье жилья, неосуществления ремонта помещений суда). Попытки во внепроцессуальных формах навязать судье позицию, не отвечающую закону, обстоятельствам дела, его внутреннему убеждению, должны расцениваться как посягательство на независимость судьи[4].

Представляется, что в объекте данного состава преступления можно выделить не только общественные отношения по законному осуществлению правосудия, но и непосредственно потерпевшего — судью. В качестве дополнительного объекта ч. 1 ст. 294 УК РФ выделяет имущественные, трудовые и жилищные интересы судьи[5].

Судья — носитель судебной власти - в преступлениях против правосудия выступает как потерпевший от таких преступлений в целом и в составе преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, в частности.

Действительно, судья, будучи носителем судебной власти, не перестает быть человеком, который несет обязанность по содержанию собственной семьи, обеспечению потребности своей жизнедеятельности, которые бы соответствовали его социальному статусу в обществе и государстве [6].

На наш взгляд, внутреннее убеждение судьи наиболее уязвимо для вмешательства в деятельность суда.

П.Н. Шабанов выделяет юридический, психологический и нравственные аспекты внутреннего убеждения судьи. Он рассматривает внутреннее убеждение судьи как систему из шести элементов: 1) индивидуальные знания, которыми судья обладал до акта оценки доказательств; 2) процесс познания информации, представленных или полученных судьей доказательств (информации); 3) осознание судьей степени своей независимости; 4) эмоциональное состояние судьи при исследовании доказательств; 5) волевой стимул, побуждающий судью к предусмотренным в уголовно-процессуальном законе практическим действиям; 6) внешнюю обоснованность и аргументированность принятого решения в процессуальных актах[7].

Из перечисленных элементов субъект вышеназванного состава преступления в большей степени воздействует на эмоциональное состояние судьи при исследовании доказательств и осознание судьей своей независимости, т.е. на психологический аспект внутреннего убеждения судьи. В результате такого воздействия судье становится затруднительно выносить справедливые решения по причине искажения его внутреннего убеждения, которое выступает нравственно-психологической гарантией правосудия [8].

Среди возможных форм вмешательства во внутреннее убеждение судьи-потерпевшего, исходя из состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, следует рассмотреть активное воздействие средств массовой информации (далее СМИ), а также направление внепроцессуальных обращений в тот или иной орган судебной власти. Такие формы вмешательства следует проанализировать по той причине, что сам по себе факт размещения в СМИ информации об уголовных делах или направление внепроцессуальных обращений не считаются преступлением, предусмотренным ч. 1 ст. 294 УК РФ. Вместе с тем такие формы вмешательства в правосудие распространены, и объективно они влияют на внутреннее убеждение судьи.

С учетом того, что состав преступления за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда формальный, следует оценивать интенсивность и характер такого вмешательства для определения возможности реального воздействия на решение и поведение судьи и при наличии к тому оснований, чтобы признать такие действия малозначительными [9].

Признавая деяние малозначительным, оставлять те или иные действия без юридической оценки представляется необоснованным, с учетом значимости правосудия в государстве и обществе. Преступления против правосудия обладают повышенной общественной опасностью, так как препятствуют законной деятельности органов правосудия в соответствии с их целями и задачами, посягают на конституционные принципы осуществления правосудия [10].

Определить грань, за которой заканчивается объективная критика судебной деятельности и начинается информационное давление, направленное на личности судей с целью принятия ими нужных судебных актов, не просто [11]. Вмешательство СМИ в деятельность суда может нести целенаправленный характер [12], в то же время выявить такой умысел трудно. Названное вмешательство, в зависимости от интенсивности, оказывает влияние на психологическую составляющую внутреннего убеждения судьи, что затрудняет ему объективный анализ материалов дела и принятие справедливого решения.

В таких случаях говорить о злоупотреблении свободой массовой информации не приходится, так как ст. 4 Закона от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 03.07.2016) «О средствах массовой информации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.07.2016)[13] указывает исчерпывающий перечень случаев такого злоупотребления. В этой связи с учетом сложности применения ч. 1 ст. 294 УК РФ к подобным действиям СМИ, а также с учетом отсутствия иного правового регулирования для таких случаев влияния на внутреннее убеждение судьи допустимо говорить о незащищенности судей от вмешательства СМИ в правосудие.

Другой способ влияния на внутреннее убеждение судьи представляет собой направление внепроцессуальных обращений в судебные органы. В соответствии с ч. 1 ст. 10 Закона РФ от 26.06.1992 № 3132-1 (ред. от 03.07.2016, с изм. от 19.12.2016) «О статусе судей в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2016)[14] внепроцессуальное обращение представляет собой поступившее судье по делу, находящемуся в его производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда, обращение в письменной или устной форме не являющихся участниками судебного разбирательства государственного органа, органа местного самоуправления, иного органа, организации, должностного лица или гражданина в случаях, не предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо обращение в не предусмотренной процессуальным законодательством форме участников судебного разбирательства.

В соответствии с пп. «и» п. 1 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 22.12.2008 № 262-ФЗ (ред. от 23.06.2016) «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» [15] информация о внепроцессуальных обращениях размещается в сети «Интернет». Так, в своем внепроцессуальном обращении от 23 января 2017 г. депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (далее депутат ГД РФ) Р.Ю. Романенко просит Председателя Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедева (далее Председатель ВС РФ) обратить внимание на незаконность и необъективность судебных решений в отношении предпринимателя, в интересах которого действует депутат ГД РФ [16].

По тому же вопросу и в интересах того же лица направляет депутат ГД РФ В.И. Богодухов внепроцессуальное обращение от 15 февраля 2017 г. в адрес Председателя ВС РФ[17], что демонстрирует интенсивность вмешательства в правосудие, как представляется, с целью повлиять на вышестоящий суд по делу лица, в интересах которого действуют В.И. Богодухов и Р.Ю. Романеко.

В другом внепроцессуальном обращении от 26 декабря 2016 г. депутат ГД РФ В.И. Афонский просит Председателя ВС РФ о том, «чтобы при вынесении Президиумом Верховного Суда Российской Федерации и иными судами актов по аналогичным спорам, суды выносили единственно верное решение» [18] в отношении лица, в интересах которого действует В.И. Афонский. Подобная формулировка указывает на цель депутата ГД РФ повлиять на судебную деятельность, нарушить принцип независимости судей.

В этой связи В.Е. Чиркин подчеркивает, что парламент, глава государства и правительство не вправе обязать судью осуществить определенные действия или принять определенные решения, но в то же время независимость судей не означает их изоляцию от общества [19].

Таким образом, в преступлении, предусмотренном составом ч. 1 ст. 294 УК РФ, судья выделяется в качестве потерпевшего, т.е. в уголовно-правовом смысле лица, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред[20].

Внутреннее убеждение судьи - неотъемлемая составляющая судьи как потерпевшего. Эмоциональное состояние судьи при исследовании доказательств и осознание им своей независимости, как элементы внутреннего убеждения судьи, в большей степени подвергаются влиянию при вмешательстве в какой бы то ни было форме в деятельность суда.

Такие формы вмешательства в правосудие, как воздействие СМИ и направление внепроцессуальных обращений в судебные органы, требуют более определенной законодательной регламентации, так как, обладая признаками общественной опасности в рамках преступлений против правосудия, квалификация подобной деятельности по ч. 1 ст. 294 УК РФ затруднительна.

С учетом конституционного принципа независимости судей следует защищать судей от тех или иных форм незаконного вмешательства в их деятельность; совершенствовать законодательные механизмы в целях укрепления правосудия и вынесения судьями законных, обоснованных и справедливых решений.