Прикосновенность к преступлению на примере укрывательства преступления (ст. 316 УК РФ)

Прикосновенностью к преступлению является умышленная деятельность лица, которая в свою очередь связана с преступлением другого лица, но не находящаяся с ним в причинно-следственной связи. Если мы говорим о прикосновенности преступления, то в отличие от соучастия, при котором наличие взаимосвязи преступных деяний строится по принципу причастности каждого из них к одному и тому же деянию, в ее основе лежит принцип «соприкосновения» независимых друг от друга преступлений, которые совершаются разными лицами и в разное время. Определяя природу прикосновенности, А.Ф. Кистяковский писал, что «прикосновенные к преступлению лица стоят лишь близ него, тогда как участвующие находятся внутри; первые лишь касаются главного преступления, вторые совершенно объемлют его; вернее, сами объемлются им» [1].

Как правило, прикосновенность следует за основным преступлением и является вторичной. Это, однако, не означает, что вторичное преступление всегда имеет место после совершения основного преступления. Чаще всего оно совершается после фактического окончания основного преступления (когда общественно опасное последствие наступило и преступная деятельность лица завершена), реже на стадии оконченного покушения (когда основной виновник выполнил весь объем действий, необходимых для наступления общественно опасных последствий, но последнее не наступило) [2]. Наконец, в самых редких случаях вторичное преступление может сопутствовать по времени совершению основного преступления, протекая параллельно с ним, либо даже предшествовать ему, но без содействия виновнику основного преступления в причинении общественно опасного последствия (например, укрывательство основного преступления на стадии его приготовления или покушения, когда укрыватель не ставит об этом в известность субъекта основного преступления, действуя инкогнито)[3].

Выделяются три формы прикосновенности в доктрине уголовного права. К ним относятся: недоносительство (несообщение), попустительство и укрывательство. Интересной представляется позиция Н.С. Таганцева, который выделял 4 группы прикосновенности к преступлению. В первую группу входят попустители и недоносители о готовящемся преступлении, во вторую – укрыватели преступника и преступления, в третью – лица, воспользовавшиеся плодами преступного деяния, и в четвертую – не донесшие о совершившимся преступном деянии[4].

В настоящее время уголовно наказуемо только несообщение о преступлении террористической направленности (ст. 205.6 УК РФ). Специальной нормы, закрепляющей ответственность за попустительство, в УК РФ не содержится вовсе. Уголовная ответственность за укрывательство преступлений установлена ст. 316 УК РФ.

Объектом данного состава преступления выступают общественные отношения, которые складываются в связи с раскрытием преступления и изобличением виновного в его совершении лица.

Объективная сторона выражается в активных действиях, которые направлены на сокрытие особо тяжкого преступления. К таким действиям можно отнести: затопление орудий и средств совершения преступления или их уничтожение путем поджога, перевозка на автомобиле преступника в безопасное место.

Состав преступления формальный, преступление считается оконченным с момента совершения действия, направленного на сокрытие преступления или совершившего его лица, независимо от того, оказалось оно результативным или нет.

Субъективная сторона преступления выражена в вине в форме прямого умысла: виновный осознаёт, что совершает укрывательство особо тяжкого преступления.

Субъектом данного преступления принято считать любое вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Однако по этому поводу существует и другая точка зрения, о которой будет сказано ниже.

Как было сказано ранее, заранее не обещанное укрывательство преступления как форма прикосновенности имеет сходство с пособничеством как формой соучастия. Однако при заранее не обещанном укрывательстве деятельность лиц не предшествует и даже не сопутствует совершению преступления. Важным условием является наличие обещание, которое дается укрывателем после совершением исполнителем основного преступления. Это позволяет отграничить данную форму прикосновенности преступления от интеллектуального пособничества, при котором заранее данное лицом обещание укрепляет решимость исполнителя в совершении преступного деяния. На это прямо указывается В.И. Морозовым и А.В. Зарубиным: «Если обещание было дано до момента окончания преступления – налицо интеллектуальное пособничество в совершении преступления, если после окончания исполнения преступления – прикосновенность к основному преступлению в форме заранее не обещанного укрывательства»[5].

Интересной является позиция о заранее не обещанном систематическом укрывательстве, которое на практике признается видом физического пособничества. А.В. Пушкин и Ю.Д. Дидатов отмечают, что систематическим укрывателем признается лицо, которое как минимум два раза совершило укрывательство преступлений, и теперь автоматически будет являться соучастником всех последующих преступлений, потому что «на него рассчитывают»[6]. Однако из этого следует, что по отношению к лицу, которое является систематическим укрывателем, применяется объективное вменение, что в соответствии с ч. 2 ст. 5 УК РФ не допускается.

Таким образом, получается, что позиция ученых, отстаивающих положение о том, что систематическое укрывательство является физическим пособничеством, вступает в противоречие с принципом вины, закрепленным в ст. 5 УК РФ.

О.В. Милинова указывает, что многие исследователи стоят на позиции, согласно которой «необходимый для привлечения к уголовной ответственности минимум осведомленности укрывателя должен заключаться в знании им рода совершенного преступления»[7] . Однако, по ее мнению, «лицо может быть привлечено к ответственности только за укрывательство того преступления, характер которого охватывался его умыслом»[8]. Более того, если данное преступление отягощено квалифицирующими признаками, то сознание укрывателя должно охватывать и эти признаки. Она считает недостаточным наступление уголовной ответственности за укрывательство преступления, принимая во внимание лишь факт общей осведомленности. Игнорирование квалифицирующих признаков приводит к объективному вменению. Более того, автор статьи предлагает расширить категории преступлений, за которые наступает уголовная ответственность, что приведет, по ее мнению, к осознанию виновным общественной опасности своего поведения, того, что он своими действиями препятствует осуществлению правосудия и создает благоприятные условия для осуществления преступной деятельности.

Следует обратить внимание на следующий момент: прикосновенность к собственному преступлению не является уголовно наказуемой. На это обращает внимание Верховный Суд РФ: «Действия лица по сокрытию следов преступления, когда эти действия являются средством собственной защиты от обвинения (в том числе и в другом преступлении), не образуют состав преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ» [9].

Таким образом, если лицо после совершения им самим же преступления принимает все действия для его сокрытия или принимает непосредственное участие в совершении другого преступления, то такие действия заранее не обещанного укрывательства не образуют и не подлежат квалификации по ст. 316 УК РФ.

Чтобы понять, какими признаками должен обладать субъект данного состава преступления, нужно обратиться к примечанию ст. 316 УК РФ, где сказано, что лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственником. В соответствии со ст. 14 СК РФ: «родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и неполнородными (имеющими общих отца или мать) братьями и сестрами»[10].

В доктрине уголовного права по этому поводу есть ряд замечаний. Например, примечание не учитывает лиц, которые, хотя и не состоят в браке, но связаны близкими отношениями иного характера. А.В. Галахова выдвигает следующее положение: «Гуманнее и логичнее было бы исключить уголовную ответственность за укрывательство не только близких родственников, но и других лиц, для которых судьба укрываемого преступника небезразлична в силу сложившихся личных отношений»[11]. Указывая на этот недостаток, она приводит в пример ст. 454 из УК Испании, в которой исключается из числа субъектов укрывательства также и лицо, «находящееся в устойчивой связи, подобной брачным отношениям» [12] с виновным.

Однако исходя из буквы закона (примечания ст. 316 УК РФ) в Российской Федерации ни супруг, ни близкие родственники не освобождаются от уголовной ответственности, они ей вовсе не подлежат.

Таким образом, можно сделать вывод, что субъект преступления в данном составе преступления является специальным – вменяемо физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, не являющееся супругом или близким родственником.

Подводя общий вывод, следует сказать, что институт прикосновенности к преступлению имеет множество особенностей, нюансов и существенно отличается от института соучастия. Прикосновенность к преступлению, на примере укрывательства, формирует самостоятельный состав преступления, в то время как пособничество к преступлению необходимо квалифицировать по соответствующей статье особенной части со ссылкой на ч. 5 ст. 33 общей части.