Процессуальные особенности исследования аудио-видеозаписей

Аудио- и видеозаписи как вещественные доказательства не являются исключением. Более того, они выделены как в практике, так и в теории гражданского процессуального права в отдельный вид вещественных доказательств. Такое выделение обусловлено прежде всего спецификой самих аудио- и видеозаписей как доказательств, и не менее значимой спецификой их исследования в гражданском процессе.

Прежде чем углубиться непосредственно в процессуальный порядок исследования аудио- и видеозаписей, стоит уделить внимание их понятию. Дело в том, что в ГПК не даётся прямого определения аудио- и видеозаписей, по всей видимости, исходя из общеизвестности самих этих понятий. Однако, обратившись к теории гражданского процессуального права, мы можем найти отдалённое определение этих терминов. Аудиозаписи, по мнению Ищанова, являются фонодокументами, т. е. документами, содержащими в себе звуковую информацию, зафиксированную любой системой звукозаписи. А видеозаписи подходят под определение аудиовизуального документа. Аудиовизуальный документ — это документ, содержащий в себе и звук и изображение [1].

В свою очередь, ГПК РФ содержит предписание относительно того, что лицо, представляющее аудио- и (или) видеозаписи на электронном или ином носителе либо ходатайствующее об их истребовании, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи. Важность данного требования заключается в том, что в отношении такого рода материалов в большей степени существует вероятность их получения незаконным путем, что вытекает из специфики их использования как доказательств. Для гражданского судопроизводства важно, чтобы доказательства были получены необходимым способом и в необходимой форме, а именно законным способом и в установленной законом форме.

Однако закон при этом не устанавливает перечень существующих носителей аудио- и видеозаписей. В связи с этим в теории и практике гражданского процесса возникают некоторые вопросы. Какие носители можно использовать в ходе судебного разбирательства, а какие закон для использования не предусматривает? В науке гражданского процессуального права, как правило, к носителям аудио- и видеозаписей относят только традиционно используемые носители, а именно на магнитной ленте, на CD-диске, на жестком диске персонального компьютера; на видеопленках, на дисках и на дискетах.

Однако на практике возник вопрос: признается ли доказательством запись на кинопленке, кинохроникальная запись? Несмотря на то, что ст. 77 на данный вопрос не отвечает, по моему мнению, перечень носителей аудио- и (или) видеозаписи закон оставляет открытым , так как в последующем могут возникнуть и иные виды носителей, и ежемоментно вносить с завидной периодичностью появляющиеся виды носителей в перечень нецелесообразно, в связи с чем, дабы не усложнять жизнь как законодателю, так и участникам судопроизводства, предполагается считать перечень именно открытым.

В.И. Нечаев высказывает схожую точку зрения, считая, что «носителями аудио- и видеозаписи являются дискеты, кассеты и проч.» [2], тем самым тоже оставляя перечень открытым.

Исследование аудио- и видеозаписей в судебном заседании начинается с такого процессуального действия, как воспроизведение их содержания. Несмотря на всю, на первый взгляд, простоту данного процессуального действия, даже оно обладает определёнными процессуальными особенностями.

Воспроизведение осуществляется в зале заседания или в ином специально оборудованном для этой цели помещении. При этом в протоколе судебного заседания должны быть указаны признаки воспроизводящих источников доказательств и время воспроизведения [3].

Также особенность аудио- и видеозаписей в гражданском процессе подтверждает доказательство или оспаривание их подлинности в судопроизводстве после прослушивания, так как суд заслушивает участвующих в деле лиц, которые могут дать свои объяснения относительно содержания воспроизведенной аудио- или видеозаписи, ее достоверности, доказательственного значения и подлинности самой записи.

Более того, в процессе судебного разбирательства не могут воспроизводиться те аудио- или видеозаписи, которые содержат сведения личного характера. И поэтому ГПК устанавливает, что записи, содержащие сведения личного характера, могут воспроизводиться и исследоваться в открытом судебном заседании только с согласия лиц, которых они касаются. При отсутствии такого согласия судебное заседание в этой части должно быть закрытым [4]. Однако следует обратить внимание на то, что законом регулируются отношения, возникающие в связи с оглашением в открытом или закрытом судебном заседании переписки и телеграфных сообщений граждан (ст. 182 ГПК), но нет нормы, касающейся порядка оглашения телефонных сообщений. Данное обстоятельство не свидетельствует о том, что на прослушивание в суде аудиозаписей телефонных переговоров не распространяются аналогичные требования, поскольку это обусловливается общим положением ч. 2 ст. 53 Конституции РФ о праве граждан как на тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, так и на тайну телефонных переговоров.

Носители аудио- и видеозаписей хранятся в суде, и им предпринимаются все меры для сохранения этих носителей в неизменном состоянии. Однако в исключительных случаях суд после вступления решения в законную силу может вернуть носители аудио- и видеозаписей лицу или организации, от которых они получены. По ходатайству лица, участвующего в деле, ему могут быть выданы изготовленные за его счет копии записей. По вопросу возврата суд выносит определение, на которое может быть подана жалоба[5], если, например, носитель или копии или сама аудио- или видеозапись представляет определённую материальную или духовную ценность для стороны, предоставившей запись.

Следующую особенность исследования аудио- и видеозаписей составляет необходимость наличия определённых технических средств для их воспроизведения. В связи с этим закон допускает осуществление данного процессуального действии, как в зале заседания, так и в ином специально оборудованном для этой цели помещении. При этом в протоколе судебного заседания обязательно должны быть зафиксированы признаки воспроизводящих источников доказательств и время их воспроизведения [6].

В данном случае, по моему мнению, речь идёт о наименовании технического средства, присвоенном самим производителем, а также о названии данного технического средства в быту и время воспроизведения записи в целом (от начала до конца).

При этом закон предусматривает ознакомление судом с аудио- видеозаписью в реальном времени, а именно непосредственно в процессе судебного заседания, в том числе путём воспроизведения этой записи из интернета. Однако при этом целесообразен вопрос, что делать, если у одной из сторон нет возможности в момент обнаружения записи в открытом доступе в интернете сохранить её для последующего предоставления в суд в качестве доказательства, а с последующим возникновением такой возможности данная запись будет удалена? В этом случае для того, чтобы суд принял данный факт в качестве доказательства, необходимо нотариально заверить наличие этой записи в интернете до момента её удаления.

Также если качество аудио- и видеозаписи или техника их воспроизводства не позволяют однозначно оценить содержащуюся в записи информацию, то суд может привлечь специалиста при рассмотрении гражданского дела [7]. К слову необходимо упомянуть, что суд вправе назначить экспертизу ровно с того момента, как у суда возникают сомнения насчёт достоверности предоставленной записи.

Необходимо подчеркнуть, что несмотря на право суда привлечь эксперта к исследованию аудио- видеозаписей в вышеперечисленных случаях, а также право суда на назначение в этих случаях экспертизы не освобождает суд от обязанности непосредственно исследовать представленные аудио- видеозаписи в судебном заседании.

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассмотрев дело по иску о запрете трансляции телепрограммы «Дом-2» по телекоммуникационным сетям открытого типа в доступное для просмотра детьми время вещания, указала следующее.

Суд первой инстанции, сославшись на большой объем представленных в суд видеоматериалов, а также на то, что они уже были предметом исследования при производстве назначенной судом экспертизы, отказал ответчику ОАО «ТНТ-телесеть» в удовлетворении ходатайства о просмотре видеоматериалов, решив ограничиться обозрением дисков (то есть носителей информации) с записью телепрограммы «Дом-2». При этом суд сослался на то, что эксперты, проводившие экспертное исследование, в судебном заседании подтвердили, что все видеодиски просмотрены ими в полном объеме.

Таким образом, суд, рассматривая дело, не просмотрел ни одной видеозаписи телепрограммы «Дом-2», ограничившись внешним изучением дисков (носителей информации), на которых программа была записана, тем самым заменив личное восприятие исследуемых первоначальных доказательств (видеозаписи телепрограммы «Дом-2») и их собственную оценку оценкой производных доказательств, то есть экспертных заключений.

Между тем, из содержания ч. 3 ст. 185 ГПК РФ не следует, что назначение по делу в необходимых случаях экспертизы освобождает суд от обязанности соблюдать установленный нормами ч. 1 ст. 67 и ч. 1 ст. 157 ГПК РФ принцип непосредственного исследования доказательств как один из основных принципов судебного разбирательства, обеспечивающих вынесение законного решения по делу.

Несоблюдение судом первой инстанции требований закона о непосредственном исследовании доказательств является существенным нарушением норм процессуального права, повлекшим вынесение незаконного решения, так как в его основу положены не доказанные судом первой инстанции обстоятельства, имеющие значение для дела[8].

В случаях, не терпящих отлагательства, при подготовке дела к судебному разбирательству, а также при разбирательстве дела суд (судья) вправе произвести осмотр аудио- видеозаписей на месте, в частности, просмотреть размещенную на определенном ресурсе телекоммуникационной сети информацию в режиме реального времени.

Осмотр доказательств производится в порядке, предусмотренном ст. 58, 184 ГПК РФ, с извещением участвующих в деле лиц, фиксированием результатов осмотра в протоколе, с вызовом в необходимых случаях свидетелей, специалистов и т.д.

При этом также крайне интересен с практической точки зрения вопрос об ответственности за фальсификацию аудио-видеозаписей.

Фальсификация доказательств является уголовно наказуемым деянием. В соответствии со ст. 303 УК РФ фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем наказывается штрафом в размере от 500 до 800 МРОТ или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до восьми месяцев, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от двух до четырех месяцев.

В необходимых случаях, когда для выяснения подлинности доказательства требуются специальные познания, например, для выявления возможного монтажа материала, назначается экспертиза.

ГПК РФ не предусматривает обязанности суда возбудить уголовное дело по факту фальсификации доказательств, поскольку это входит в сферу регулирования не гражданского процессуального, а уголовного права.

Также необходимо для определения роли аудио-видеозаписей в гражданском судопроизводстве обозначить их место в иерархии доказательств. Нельзя утверждать, что аудио- и видеозаписи занимают второстепенное место в иерархии доказательств, в связи с тем, что подобной иерархии и вовсе не существует, так как суд сам решает, какие доказательства подлежат применению и которые из них содержат информацию о материалах дела, необходимую для вынесения справедливого решения судом.

На основе всего вышеизложенного, а также исходя специфики самих аудио-видеозаписей как доказательств, а также в силу специфики их исследования в гражданском судопроизводстве, вполне целесообразно их выделение в отдельный, обособленный вид доказательств. Также целесообразны споры и дифференциация мнений учёных по поводу особенностей их исследования, так как данный вопрос остаётся в науке гражданского процесса дискуссионным и по сей день.