Недобросовестное прекращение переговоров. Признаки, уважительные причины прекращения и защита слабой стороны

Исходя из баланса принципов свободы договора и добросовестности, суд решает, в каких случаях напрасные вложения в переговоры подлежат возмещению одной из сторон.[5] Нормы, определяющие данный баланс, и формируют институт преддоговорной ответственности. Обязанность вести переговоры добросовестно императивна. Стороны могут соглашением конкретизировать, но не ограничить данную обязанность. [6]

Условиями гражданско-правовой ответственности за недобросовестное ведение переговоров являются противоправное поведение в форме недобросовестного ведения переговоров, вред и причинно-следственная связь. [7] Данные требования вытекают из воспринятой в России доктрины генерального деликта. [8] Недобросовестное прекращение переговоров – распространенный пример противоправного поведения.

По общему правилу, недобросовестным является участие в переговорах заведомо без намерения заключить договор. [9] В таком случае, истец должен доказать злой умысел контрагента в переговорах. [10] Однако, неожиданное прекращение переговоров предполагается недобросовестным независимо от умысла. [11] Данное правило отражает общую тенденцию к защите участников оборота от объективно противоречивого поведения контрагентов. [12] Однако, само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны. [13] Истец может «перевернуть» презумпцию добросовестности, установив внезапность прекращения переговоров. [14] Ответчик может опровергнуть данную обратную презумпцию, доказав наличие уважительной причины выхода из переговоров.

Недобросовестным предполагается внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать. [15] Данные требования будут удовлетворены, если сторона прерывает переговоры на завершающей стадии или при условии особых заверений в желании и близости заключения договора. [16]

Завершающая стадия переговоров наступает после согласования окончательной редакции текста договора. [17] Стороны могут прямо подтвердить, что редакция договора является окончательной. [18] Также об этом будет свидетельствовать направление данной редакции другой стороне на подписание. [19] Цель направления договора именно на подписание может подтверждаться сопроводительным письмом. [20]

Существенно, что в указанных делах сторона, направившая договор на подпись, сама же и отказалась его заключать. Само по себе отправление договора на подпись свидетельствует лишь о намерениях отправителя. Однако, логично, если получатель прямо или своим поведением также подтверждал окончательность полученной редакции, получатель также принимает на себя обязанности, связанные с заключительным этапом переговоров.

Также существенно, что в указанных делах ответчики отправляли истцам неподписанный текст договора. При этом, подписанный документ можно было бы считать офертой. [21] При надлежащем акцепте, истцу были бы доступны договорные способы защиты за неисполнение договора. В отсутствие оферты и акцепта, ответчик может нести лишь преддоговорную ответственность.

Является ли недобросовестным выход из переговоров до согласования окончательной редакции, судебная практика прямо еще не ответила. Суды принимали во внимание различные обстоятельства, свидетельствовавшие о «серьезности намерений» сторон заключить договор. Так, в деле Ашан суд указывал на достижение соглашения по всем существенным условиям договора. [22] Суд также учел, что ответчик проводил юридический и финансовый анализ документации, направлял запросы на необходимые документы, согласовывал основные и детальные условия сделки по всем существенным, коммерческим и техническим условиям, неоднократно переносил и назначал новые даты ее заключения. [23] В деле Кулпрайс суды первой и апелляционной инстанции обратили внимание на достижение «принципиальных договоренностей о заключении договора аренды» до направления окончательной редакции текста договора. [24] Однако, в данных делах имелось более существенное обстоятельство – окончательная редакция текста договора. Поэтому неясно, какие обстоятельства достаточны для выявления недобросовестности. Вероятно, перечисленные примеры поведения стороны в совокупности могут свидетельствовать о близости заключения договора.

Следует отметить, что прекращение делового контакта ответчиком – наиболее простой случай прекращения переговоров. Более сложный случай – недобросовестное поведение стороны, вынуждающее контрагента самостоятельно прекратить переговоры. Так, сторона на заключительной стадии или в условиях близости заключения договора может потребовать более выгодные для себя условия. Данное требование может быть тактикой манипуляции. Контрагент, вложив в переговоры время и ресурсы, скорее будет готов доплатить по почти согласованному договору, нежели заново искать возможность заключить договор с третьим лицом. Выдвижение новых условий в переговорах может также быть намеренной тактикой, чтобы создать видимость прекращения переговоров по инициативе потерпевшей стороны. В обоих случаях потерпевшая сторона, хотя бы и самостоятельно прервавшая переговоры, должна получить право на защиту в рамках преддоговорной ответственности. [25] С другой стороны, следует равно защитить свободу сторон определять условия будущего договора. Следовательно, данная защита должна быть доступна только на заключительной стадии переговоров. Более того, даже на заключительной стадии сторона должна иметь право выдвинуть новые условия, при наличии уважительных причин.

Таким образом, прекращение переговоров будет неожиданным по согласовании окончательной редакции текста договора. В отсутствие окончательной редакции, прекращение переговоров будет неожиданным, если сторона словами или поведением заверила контрагента о близости заключения договора. Сторона также может отвечать за поведение, вынудившее другую сторону самостоятельно прекратить переговоры Внезапное прекращение переговоров порождает лишь презумпцию недобросовестности. Зарубежные правопорядки также признают, что даже внезапное прекращение останется добросовестным при наличии уважительной причины. [26]

В деле Декорт против Ашан суд допустил, что отказ учредителей в одобрении сделки может служить уважительной причиной для прекращения переговоров, если контрагент знал или должен был знать о необходимости такого одобрения. Аналогичной причиной прекратить переговоры может служить отказ третьего лица в обязательном одобрении сделки. В деле Ашана ответчик, знавший о фактическом одобрении сделки банком, не мог ссылаться на отсутствие надлежаще оформленного одобрения как на уважительную причину выхода. Соответственно, фактический, хотя бы и не оформленный, отказ в одобрении сделки равно должен служить уважительной причиной для прекращения переговоров даже на заключительной стадии. Уважительной причиной могут также быть вновь открывшиеся обстоятельства, затрудняющие исполнение обсуждаемого договора. Например, французский суд счёл уважительной причиной перебои в финансировании ответчика. [27]

Таким образом, уважительной причиной для выхода из переговоров могут служить обстоятельства, не зависящие от воли стороны, препятствующие заключить договор на согласованных условиях. Также достаточным будет вновь открывшееся обстоятельство, создающее для стороны новые риски и расходы, либо увеличивающее уже обговоренные риски и расходы. Возможно, если увеличение рисков и расходов незначительно и другая сторона готова принять их на себя, основание выхода из переговоров будет надуманным. В таком случае сторона, пытающаяся прекратить переговоры по надуманным основаниям, тем не менее должна подлежать преддоговорной ответственности.

В некоторых случаях прерывание переговоров во всяком случае не может считаться недобросовестным. Так, сформировалась единообразная судебная практика по переговорам о технологическом присоединении к электросетям. В данным делах заявители направляли сетевым организациям заявки на присоединение, сетевые компании готовили технологические условия присоединения, но заявители впоследствии не заключали договоры.

Заявитель вправе отказаться заключать договор присоединения к энергосетям, а в случае неактивности заявителя, заявка аннулируется. [28] Постановление №861 по общему правилу не предусматривает обязанности заявителя возмещать расходы сетевой компании на подготовку технических условий. Однако, сетевые компании требовали неактивного заявителя возместить такие расходы на основании ст. 434.1. [29] Однако суды отказывают в подобных исковых требованиях. В деле ФСК ЕЭС – Омск Электро суд указал, что сетевая компания – сильная сторона на энергетическом рынке. [30] Заявитель как слабая сторона имеет право отказаться заключать договор и не может нести за это ответственность, если иное не предусмотрено специальными нормами.

Необходимость защиты слабой стороны объясняет, почему преддоговорной ответственности также не подлежит потребитель. [31] Таким образом, необходимость защиты слабой стороны является одним из факторов при оценке добросовестности выхода стороны из переговоров. Вероятно, защиту слабой стороны следует принимать во внимание и в отсутствие специальных норм, регулирующих порядок заключения договоров.

Таким образом, неожиданное прекращение переговоров предполагается недобросовестным. Прекращение переговоров будет неожиданным по согласовании окончательной редакции текста договора или если сторона словами или поведением заверила контрагента о близости заключения договора. При этом, презумпция недобросовестности может и не применяться к слабой стороне, прекратившей переговоры. Лицо равно подлежит ответственности за недобросовестные действия, вынуждающие контрагента прекратить переговоры по собственной инициативе. Ответчик, в свою очередь, может опровергнуть данную презумпцию, доказав выход из переговоров по уважительной причине. Уважительной причиной для выхода из переговоров могут служить обстоятельства, не зависящие от воли стороны, прерывающей переговоры, препятствующие заключению или затрудняющие исполнение договора.