Проблемы уголовной ответственности за использование рабского труда

В ХХ в. были приняты международные документы, направленные на искоренение рабского труда, такие как Международная конвенция об упразднении рабства и работорговли 1926 г.[1], Всеобщая декларация прав человека ООН 1948 г. [2], Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством 1956 г.[3] Их положения отражены и в российском национальном праве. Так, в ст. 37 Конституции РФ[4] закреплена норма о праве на свободный труд и запрете принудительного труда, а в ст. 22 Конституции РФ указано, что каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

Несмотря на то, что международные документы относятся еще к началу ХХ в., в российском законодательстве норма, устанавливающая ответственность за использование рабского труда, появилась лишь в 2003 г. Столь длительное время у теоретиков и законодателей заняло теоретическое обоснование проблемы ответственности за использование рабского труда и имплементация международно-правовых норм в национальное законодательство.

На данный момент использование рабского труда носит латентный характер, что обусловлено не только сложностями, возникающими при выявлении и расследовании таких преступлений, но и проблемами, связанными с толкованием и пониманием правоприменителем признаков состава преступления, предусмотренного ст. 127.2 УК РФ [5]. В своей работе я постараюсь обозначить существующие проблемы применения уголовного закона в сфере противодействия рабскому труду и предложить свои варианты по их решению.

Преступление, предусмотренное ст. 127.2 УК РФ, относится к преступлениям против личной свободы человека, наряду с похищением человека, незаконным лишением свободы, торговлей людьми и незаконной госпитализацией в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях.

В диспозиции ст. 127.2 УК РФ указывается, что рабский труд – труд человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности, в случае, если лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ (услуг). Соответственно, потерпевшим является человек, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности. В соответствии с ч. 1 ст. 209 ГК РФ [6] такими полномочиями являются владение, пользование и распоряжение. В связи с этим возникает вопрос о необходимости установления всех трех полномочий в совокупности либо наличие одного из них образует оконченный состав преступления.

Некоторые авторы настаивают на использовании гражданско-правовой терминологии и предлагают использовать для обозначения потерпевшего формулировку «объект права собственности». Однако несмотря на то, что в УК РФ используются такие термины, как «купля-продажа» и «торговля», гражданское законодательство не допускает признания человека в качестве объекта права собственности. Это подчеркивает, что человек не равен вещи. Усиливая данный запрет Уголовный кодекс РФ устанавливает уголовную ответственность за использование человека в качестве вещи.

Однако существует и другая точка зрения. Например, А. Г. Блинов считает, что, следуя букве закона, недопустимо использование гражданско-правовой терминологии в данном случае, так как человек не может являться объектом права собственности[7]. По моему мнению, такая формулировка возможна в связи с особенностями преступления и с учетом того, что при совершении преступления, предусмотренного ст. 127.2 УК РФ, человек воспринимается именно как вещь.

Объективная сторона анализируемого преступления – использование рабского труда. Это понятие включает в себя установление и обеспечение неизменности рабского состояния, а также присвоение результатов труда (услуг) [8]. При таком понимании содержания деяния, криминализированного ст. 127.2 УК РФ, признаки объективной стороны незаконного лишения свободы уже входят в использование рабского труда. Поэтому совокупности данные преступления образовывать не могут. Например, Президиум Верховного Суда РФ своим постановлением от 25 марта 2009 г. № 392-П08 исключил осуждение за незаконное лишение свободы потерпевшего по имени Василий. Василий прибыл на заготовку леса, а впоследствии в силу плохого состояния здоровья, тяжелых условий труда намеревался уехать из леса, однако в этом ему было отказано. За ненадлежащее выполнение работы или отказ от работы его избивали, насильно удерживая в лесу. Действия М. были квалифицированы по ст. 127 УК РФ как незаконное лишение свободы и по ст. 127.2 УК РФ как использование рабского труда. Верховный Суд РФ переквалифицировал действия М. и вменил ст. 127.2 УК РФ, а осуждение по ст. 127 УК РФ отменил [9].

В науке уголовного права высказывается мнение, что необходимо криминализировать такой вид преступления, как обращение в рабство. Д.Я. Зайдиева считает, что «в момент подавления воли человека можно считать преступление оконченным, если будет доказан умысел виновного на обращение человека в рабство» [10]. Однако доказать умысел на обращение в рабство сложно. Преступник не использовал рабский труд человека, а лишь поставил его в такое состояние. Как тогда квалифицировать данное деяние? Исходя из того, что преступление, предусмотренное ст. 127.2 УК РФ, включает в себя не только присвоение результатов труда (услуг), но и установление и обеспечение рабского состояния, составом преступления ст. 127.2 УК РФ охватывается и обращение в рабство.

Необходимо различать принудительный труд и рабский труд. Несмотря на схожесть понятий, у них разное содержание. Принудительный труд в трудовом праве рассматривается как выполнение работы под угрозой применения какого-либо наказания[11]. Такой труд запрещен в соответствии с Конституцией РФ, а также Конвенцией № 29 Международной организации труда «Относительно принудительного или обязательного труда»[12]. «Принудительный» обозначает психическое или физическое принуждение. К признакам принудительного труда можно отнести также недобровольность работы, а также содержание требования о выполнении работы, которое должно быть угнетающим или несправедливым.

Рабский труд предполагает использование человека в качестве вещи. При этом лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ (услуг), в то время когда при принудительном труде вышеназванные признаки отсутствуют и недобровольность труда обусловлена только выполнением работы под угрозой наказания.

Рабский труд является одной из разновидностей подневольного состояния. Это понятие включает в себя «в дополнение к обязательству оказывать определенные услуги другим лицам, обязательство «невольника» работать на благо другого лица и невозможность изменить свое положение» [13]. Основное отличие подневольного состояния от рабского труда – ощущение жертвы, что ее состояние является постоянным и что ситуация не изменится. При этом отсутствует характерное для рабства осуществление полномочий собственника.

Грань между этими понятиями тонкая, однако важно отграничивать их, так как за использование рабского труда предусмотрена уголовная ответственность.

Для квалификации по ст. 127.2 УК РФ не имеет значение, какой выполняется труд (это может быть как законный, так и незаконный труд), продолжительность нахождения в рабском состоянии, пол потерпевшего, возможность причинения потерпевшему материального ущерба. Все эти признаки могут учитываться при назначении наказания.

Проанализировав статистические данные, можно увидеть, что мало лиц осуждается по ст. 127.2 УК РФ. В соответствии со сводными статистическими сведениями о состоянии судимости в России за 1 полугодие 2016 г. по ст. 127.2 УК РФ осуждено 2 человека [14]. Гораздо больше лиц осуждается по ст. 127 УК РФ (87 человек) [15], при этом зачастую содеянное необоснованно квалифицируется по совокупности преступлений.

Итак, за 14 лет существования нормы об использовании рабского труда разработана большая теоретическая база в науке уголовного права. Однако при реализации уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 127.2 УК РФ, всё ещё существуют проблемы, которые вызывают дискуссии у теоретиков науки уголовного права и сложности у правоприменителей. В этой связи представляется актуальным продолжать работу, направленную на толкование признаков состава преступления, предусмотренного ст. 127.2 УК РФ, для формирования единообразной судебной практики по указанной категории дел.