Проблемы уголовной ответственности за дачу экспертом заведомо ложного заключения

Как правило, говоря о субъекте данного преступления, авторы не раскрывают содержания термина «эксперт» [2], в то время как его уяснение необходимо для определения круга лиц, могущих нести ответственность за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ.

Основным нормативным правовым актом, регулирующим судебно-экспертную деятельность в Российской Федерации, является Федеральный закон от 31.05.2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее – ФЗ «О ГСЭД в РФ») [3]. Данный закон содержит определение государственного судебного эксперта, под которым понимается аттестованный работник государственного судебно-экспертного учреждения, производящий судебную экспертизу в порядке исполнения своих должностных обязанностей (ст. 9). К государственному судебному эксперту закон предъявляет ряд требований: гражданство РФ, высшее образование и дополнительное профессиональное образование по конкретной экспертной специальности либо среднее профессиональное образование в области судебной экспертизы (ст. 13). В то же время перечисленные требования не распространяются на негосударственных судебных экспертов.

В связи с этим необходимо рассмотреть вопрос о том, подлежит ли работник государственного судебно-экспертного учреждения, не отвечающий установленным законом профессиональным и квалификационным требованиям, уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ в качестве исполнителя.

По общему правилу лицо не может нести ответственность за преступление со специальным субъектом, если оно приобрело соответствующий статус незаконно, т.е. при отсутствии надлежащей включённости лица в систему охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым причиняется вред [4].

Однако представляется, что в ст. 307 УК РФ речь идёт не об эксперте по должности в смысле ФЗ «О ГСЭД в РФ», а об эксперте как о процессуальной фигуре. В соответствии с ч. 1 ст. 57 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) [5] экспертом является лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в установленном законом порядке для производства судебной экспертизы и дачи заключения. Аналогичные по смыслу определения содержатся также и в ч. 1 ст. 55 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) [6] и ч. 1 ст. 49 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее – КАС РФ) [7].

Исходя из этого, привлечение в качестве эксперта лица, не могущего по закону занимать соответствующую должность в государственном судебно-экспертном учреждении, не исключает возможности нести уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения.

В то же время процессуальное законодательство предъявляет к лицу, привлекаемому в качестве эксперта, особое требование – наличие специальных знаний. Представляется, что дача заведомо ложного заключения несведущим лицом также должна квалифицироваться по ст. 307 УК РФ, поскольку законодатель наделяет эксперта правом отказаться от дачи заключения в случае, если поставленные вопросы выходят за пределы его специальных знаний (ч. 4 ст. 55 АПК РФ, п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ), либо обязывает его представить в суд мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение (ч. 7 ст. 49 КАС РФ).

Далее необходимо рассмотреть вопрос о том, что представляет собой заведомо ложное заключение эксперта с точки зрения уголовного закона.

Если признак заведомости трактуется в литературе единообразно и предполагает прямой умысел лица на совершение преступления, то в вопросе о том, в чём выражается ложность заключения эксперта, взгляды учёных расходятся.

Так, по мнению А.П. Кузнецова и Б.В. Сидорова ложное заключение эксперта может состоять в неверной оценке фактов либо формулировании выводов, не соответствующих действительности [8]. Л.В. Иногамова-Хегай включает в данное понятие также неправильное изложение фактов [9]. Представляется, что приведённые позиции требуют пояснения.

Прежде всего необходимо обратиться к понятию экспертного заключения. В ч. 1 ст. 80 УПК РФ под ним понимаются представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. Из приведённого законодательного положения следует, что заключение эксперта слагается из двух основных частей: исследовательской и выводной. Следовательно, ложность заключения может выражаться не только в неверных выводах и оценке фактов, но и в несоблюдении законодательных требований при проведении исследования.

Процесс экспертного исследования заключается в изучении свойств и признаков представленных на исследование объектов с использованием различных методов познания и технических средств [10].

Согласно ст. 8 ФЗ «О ГСЭД в РФ» заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. Иными словами, эксперт обязан пользоваться при исследовании только апробированными методиками.

В связи с этим возникает вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперта, который провёл исследование с использованием неапробированных методов и технических средств.

Представляется, что ответ на этот вопрос должен быть положительным только в том случае, если в результате исследования эксперт пришёл к неверным выводам и на это был направлен его умысел, поскольку конечной целью экспертизы является установление фактов объективной действительности, имеющих значение для конкретного дела [11], которые формулируются в выводной части заключения.

В то же время возможна ситуация, когда по причине того, что эксперт сознательно использует неапробированную методику, проверить обоснованность и достоверность сделанных им выводов не представляется возможным. В этом случае уголовная ответственность эксперта по ст. 307 УК РФ также исключается. Тем не менее в такой ситуации экспертное заключение с точки зрения процессуального права признаётся недопустимым доказательством и не имеет юридической силы, поскольку не отвечает критерию достоверности.

Таким образом, несоблюдение законодательных требований к методам и средствам исследований при производстве судебной экспертизы само по себе не может свидетельствовать о ложности экспертного заключения по смыслу ст. 307 УК РФ, но, во всяком случае, свидетельствует о его недостоверности.

Согласно ст. 10 ФЗ «О ГСЭД в РФ» объектами судебной экспертизы являются вещественные доказательства, документы, предметы, животные, трупы и их части, образцы для сравнительного исследования и материалы дела. В соответствии со ст. 16 ФЗ «О ГСЭД в РФ» эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы. Указанное положение закреплено и в действующем процессуальном законодательстве.

В связи с этим рассмотрим несколько ситуаций.

1. Эксперт проводит исследование с использованием материалов, полученных им незаконным путём. Представляется, что в этом случае вопрос о привлечении эксперта к уголовной ответственности решается так же, как и при использовании неапробированной методики. Если умыслом лица не охватывалась возможность получения в ходе исследования неверных результатов, то речь должна идти не о ложности заключения, а о его недостоверности.

2. Эксперт использует при исследовании материалы, предоставленные уполномоченным на это лицом, однако данные материалы также получены с нарушением закона, и при этом данный факт осознаётся экспертом.

Во-первых, материалы, представленные на экспертизу, могли быть получены с нарушением норм процессуального законодательства. Представляется, что в этом случае ответственность эксперта по ст. 307 УК РФ исключается.

Во-вторых, поскольку объектами экспертного исследования могут выступать материалы, признанные в установленном законом порядке доказательствами по конкретному делу, может иметь место их фальсификация. Представляется, что при осознании экспертом в ходе исследования факта фальсификации доказательств, экспертное заключение может признаваться ложным по смыслу ст. 307 УК РФ вне зависимости от правильности выводов, сделанных экспертом.

Например, следователь назначает дактилоскопическую экспертизу и предоставляет эксперту для сравнительного исследования дактилоскопическую плёнку со следами пальцев рук подозреваемого, указывая, что следы были изъяты с металлического предмета круглой формы, обнаруженного на месте происшествия, а также дактокарту подозреваемого. Проводя исследование, эксперт приходит к верному выводу о том, что следы на дактилоскопической плёнке оставлены подозреваемым. В то же время эксперт понимает, что данные следы не могли быть изъяты с металлического предмета круглой формы, поскольку при перенесении отпечатка на дактоплёнку использовался магнитный порошок, а форма отпечатка свидетельствует о том, что он изъят с плоского предмета. Иными словами, имела место фальсификация вещественного доказательства со стороны следователя.

Таким образом, возникает ситуация, когда даже при верных выводах заключение эксперта будет являться ложным.

Наконец, следует рассмотреть вопрос о том, что представляет собой неправильный вывод, сделанный экспертом. В общей теории судебной экспертизы под правильностью выводов эксперта понимается адекватное отражение экспертом результатов проведённого исследования и промежуточных выводов, полностью исчерпывающих предмет познания [12].

Исходя из этого, неправильный вывод может выражаться: в неправильном описании выявленных в ходе исследования свойств и признаков объектов, искажении фактов; неправильной оценке экспертом выявленных свойств, признаков и установленных фактов; в умалчивании существенных фактов и признаков объекта [13]. Говоря об умалчивании экспертом существенных фактов и признаков объекта, следует отметить, что таковое следует отличать от случаев, когда эксперт отказывается отвечать на вопросы, не поставленные перед ним в постановлении (определении) о назначении судебной экспертизы, но имеющие отношение к предмету экспертного исследования. Иными словами, если эксперт в ходе исследования установит какие-либо обстоятельства, имеющие значение для дела, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, формулирование соответствующих выводов является правом, но не обязанностью эксперта (ч. 2 ст. 86 АПК РФ, п. 4 ст. 57 УПК РФ).

Таким образом, дача экспертом заведомо ложного заключения представляет собой умышленное искажение лицом, обладающим процессуальным статусом эксперта, результатов проведённого судебно-экспертного исследования либо самого процесса исследования, если это отразилось на правильности сделанных им выводов. Экспертное заключение также должно признаваться ложным по смыслу ст. 307 УК РФ вне зависимости от правильности сделанных экспертом выводов, если объектом исследования являлись сфальсифицированные доказательства по гражданскому или уголовному делу и данный факт осознавался экспертом.